Интервью с одним из второкурсников математического факультета Высшей школы экономики.
Вот и закончилась 13-я Летняя школа «Современная математика», проходившая в Дубне. Сюда приезжают не только школьники десятого и одиннадцатого классов, но и студенты первого и второго курсов разных вузов. С одним из таких студентов - второкурсником математического факультета Высшей школы экономики Федором Коганом мы побеседовали за полчаса до начала поэтического вечера в Дубне. (Как потом выяснилось, он прочитал там на блестящем английском, стихотворение Киплинга).
- Федор, расскажите, откуда вы узнали о Летней школе, и почему приезжаете сюда уже четвертый раз?
- Я учился в 57-й школе, где мне и рассказали об этом месте. После 10-го класса я сюда отправился, и с тех пор езжу каждый год. Почему я это делаю? Когда ты здесь оказываешься, получаешь некоторое представление о том, чем будешь заниматься в будущем. В Летней школе я понял, что мне не нравится, а что может понравиться.
- Что вас больше привлекает в Летней школе – возможность пообщаться с ребятами, которые увлечены тем же, чем и вы, или качество лекторов, преподавателей?
- Я немножко асоциальный человек, и поэтому больше люблю общаться с лекторами. К тому же, я каждый год приезжал сюда со своими одноклассниками, которые теперь стали моими однокурсниками. Среда у меня есть, поэтому я здесь - не ради нее.
- Мне сказали, что вы, в составе российской группы, ездили на такую же Летнюю школу в Бремен. Знаменитый французский математик Этьен Жис вместе с немцем Дирком Шляйхером приехали как-то на летнюю школу в Дубну и, увидев все это великолепие, решили попробовать организовать нечто подобное у себя. И уже в третий раз устраивают Летнюю школу (в этом году - в Бремене). Она чем-то отличается от нашей?
- Разница есть. Лекции читают по-английски. И формат чуть другой. У нас каждый преподаватель читают цельный курс из четырех лекций, а там – больше дают обзора по теме.
- А есть ли для вас разница между уровнем молодых математиков из разных стран?
- Есть, конечно. У нас гораздо более сильные студенты. Дело в том, что математические школы – исключительно русское явление. А бакалавриат математического факультета Вышки сегодня - скорее всего одно из лучших мест для будущих математиков в мире.
-Объясните, почему?
- У нас очень небольшой курс – 40 человек (поэтому получается – почти индивидуальное обучение). Но самое главное – это очень сильные преподаватели. Каждый является действующим математиком на мировом уровне.
- Что такое «действующий математик»?
- Это тот, кто пишет статьи и занимается исследованиями в данный момент. Например, на сегодняшнем мехмат МГУ многие люди просто преподают и не пишут статей. Поэтому там – некоторый застой. Еще у нас на матфаке – собственная новая программа.
- К вам трудно поступить?
-Да нет. Все рассчитано на то, что на матфак приходят заинтересованные люди. Как сказал наш декан Сергей Константинович Ландо, любой человек, который хочет заниматься математикой, должен иметь возможность поступить на этот факультет. И это реализовано: там не слишком высокий балл по ЕГЭ, и по олимпиадам не большой критерий. И в итоге, приходят довольно заинтересованные люди. Конечно, нельзя набрать 40 таких математиков, но 20 можно. Приходят из разных школ – из математических (они сначала немножко скучают, так как «все уже знают»), и из обычных (многие такие ребята начинают серьезно заниматься и потом часто превосходят тех, кто изначально знал больше).
Очень важно, что у нас математикам-бакалаврам преподают ученые с мировым именем. В то время, как в американском университете в бакалавриате базовые курсы читают скорее магистранты или аспиранты.
- А это важно?
- Это очень важно. Ведь тебя учит человек, который не только хорошо разбирается в этом, конкретном курсе, но вообще понимает, что такое математика. У него другое видение всего. И этого курса – тоже.
И еще: на матфаке Вышки нет системы курсов. Каждый год преподаватели решают, кто будет читать, например, геометрию. И каждый год – разная программа, которая зависит от преподавателя. Нам геометрию читал ученый, который занимается алгебраической геометрией. Получается очень разнообразная система.
- И чем отличается уровень западных школьников от наших (по вашим впечатлениям из Бремена)?
- Со школьниками я не очень много общался. Но все-таки аналогов математических школ на Западе я не видел. Там есть люди, которые отдельно занимаются «одаренными» детьми, но целого класса таких ребят там, насколько я знаю, не бывает. От этого – и уровень.
- Почему для вас было важно учиться в специализированном математическом классе?
- Из того, что я видел, в обычных школах математике учат на очень-очень низком уровне, и оттуда выходят люди совершенно не понимающие, что это такое. Матшколы – это важно. В обычной школе формируется неправильное впечатление о математике, и у человека может отпасть желание ею заниматься. Я считаю, что у человека, закончившего матшколу, независимо от того, пойдет ли он потом в биологию или физику, лучше сложится жизнь. Математика учит думать. Она формирует особый способ мышления, чего в обычных школах не достигается.
- А как вы считаете, есть ли какая-то перспектива в нашей стране для молодых ученых?
- Есть. Я собираюсь закончить бакалавриат Вышки и попробую поступить в американскую магистратуру. Да, я хотел бы уехать. Но у нас есть много преподавателей, которые закончили мехмат, уехали в Америку, но вернулись. Потому что русская математика – это очень важная составляющая мировой математики. У нас есть преподаватели, которые отказались от каких-то постов в американских университетах и вернулись в Россию, чтобы учить нас на матфаке. И я тоже, может быть, вернусь. Все зависит от того, какой математикой я буду заниматься.
Беседовала Наталья Иванова-Гладильщикова
