Васильевский — остров олимпиадников: интервью с математиком Станиславом Смирновым о новом факультете СПбГУ

Станислав Константинович, расскажите, как родилась идея открыть новый факультет, почему появилась такая потребность? Ведь в Санкт-Петербурге есть и ИТМО, и матмех СПбГУ, где также можно изучать математику и информационные технологии.

С моей точки зрения, основная причина в том, что сегодня важность математики растет, и больше студентов хотят ее изучать. Частично это связано с тем направлением, в котором развиваются информационные технологии, поэтому и смешанные темы становятся более популярными среди абитуриентов. Несколько меняется и понимание того, что такое компьютерные науки, достаточно посмотреть на огромный прорыв в области искусственного интеллекта за последние десять лет: сразу несколько компаний разрабатывают беспилотные автомобили, искусственный интеллект все точнее подсказывает, какие нам купить книги на Озоне или Амазоне, все лучше помогает полиции в раскрытии преступлений и банкам в финансовых вопросах. Соответственно, современный программист должен осваивать новые навыки и лучше понимать некоторые аспекты теории. С другой стороны, это требует и дальнейшего развития теоретической науки. Если вы, не имея теоретической базы, подсказываете, какую книгу человеку купить, и ошибаетесь, то это не так страшно, но если вы начинаете управлять беспилотником или давать советы врачу, то хочется, чтобы у вас было лучшее теоретическое понимание того же искусственного интеллекта.

Станислав Смирнов

Поэтому мы хотим готовить как теоретиков, так и людей, готовых решать практические задачи, требующие глубокого владения теорией. Студент такого направления может как достичь успеха в науке, так и сделать успешную карьеру в топовых компаниях.

Факультет официально открылся две недели назад, но у вас уже есть выпускники. Как так вышло?

Четыре года назад мы открыли новый бакалавриат по математике, он существовал параллельно с имеющимся специалитетом на матмехе СПбГУ, но обучение там проводилось по новой программе, которая была в большей степени ассоциирована с независимой лабораторией Чебышева, чьим научным руководителем я и являюсь. Мы осовременили программу, сделали ее более гибкой, привлекли много новых преподавателей. Очень помогло то, что нашу идею поддержала компания «Газпром нефть», они, в том числе, помогают нашим студентам, особенно из провинции: выделяют дополнительные стипендии, поддерживают поездки на школы и конференции.

Направление с самого начала пользовалось большой популярностью, все четыре набора к нам приходило больше призеров Всероссийской олимпиады по математике, чем на любую программу любого другого вуза! Я даже не ожидал, что все сложится настолько успешно, ведь учиться у нас сложно, но люди, зная это, все равно к нам с радостью идут. На прошлой неделе наши первые выпускники защитили дипломы, и среди них было много очень хороших работ.

Еще две программы бакалавриата инициировали не мы, а спонсоры и партнеры: компании JetBrains и «Яндекс». Мы чувствовали, что многие студенты, которые учатся на «Математике», при этом хотят применять свои знания в более практической плоскости, с другой стороны, есть спрос на теоретические компьютерные науки, которые очень близки математике: из нашего первого выпуска бакалавриата по специальности «Математика» около четверти дипломных работ – по теоретической информатике. И так удачно сложилось, что спонсоры пришли и предложили нам свое содействие, как финансовое, так и учебно-организационное.

Совместно с «Яндексом» мы запустили программу «Математика, алгоритмы и анализ данных», первый набор состоялся в прошлом году, но в рамках программы «Математика». Это направление как раз рассчитано на изучение всего спектра компьютерных наук, включая такие области, как искусственный интеллект, анализ больших объемов данных, причем выпускники смогут не только работать в ведущих IT-компаниях, но и заниматься исследованиями — и академическими, и корпоративными. Сейчас эта область развивается очень интенсивно, чего нельзя было представить даже 20 лет назад: собрать столько информации было просто невозможно. Возьмем, например, медицинские данные из поликлиник: раньше все они хранились на бумаге, не было возможности ввести их в компьютер, обрабатывать такие объемы. А сейчас информационные технологии помогают находить некие закономерности в симптомах, улучшать диагностику с помощью искусственного интеллекта. 

Программа «Современное программирование» была инициирована компанией JetBrains – это мировой лидер на рынке инструментов для разработки, которыми пользуются программисты, причем не только в России, но и в мире. Конечно, возникает вопрос, в чем же отличие от программирования, которое уже есть на других факультетах СПбГУ? Почему «современное»? Я бы сказал, что наш студент должен глубже знать математику. Есть какие-то традиционные вещи – например, понятно, что если программист пишет протокол передачи информации, математика ему нужна и чтобы шифровать информацию, и чтобы делать ее передачу более устойчивой к помехам – так происходит уже давно. Сегодня же даже в обычные программы встраивается искусственный интеллект, возможность самообучения; чтобы правильно этим пользоваться, нужны особые знания и практические навыки. 

Эти три направления и вошли в новый факультет математики и компьютерных наук, который официально открылся две недели назад.

Хотелось бы больше узнать о роли «Яндекса» и JetBrains: это именно финансовая поддержка или, например, какие-то представители этих компаний будут преподавать?

Действительно, есть финансовое участие, например, стипендии для студентов. Не менее важно, что, представители этих компаний помогают нам в разработке учебных программ. Мы также привлекаем сотрудников «Яндекса» и JetBrains к преподаванию. Это важно, потому что в принципе во всем мире лучшие специалисты по тому же искусственному интеллекту работают не в университетах, а в компаниях.

У вас в программе факультета анонсируется, что студенты смогут учиться по «индивидуальным траекториям». Как это будет осуществляться?

В образовании существует европейская традиция, согласно которой вся учебная программа однозначно прописана. Она сохраняется и в России: например, когда я учился на матмехе СПбГУ, у нас было всего четыре дисциплины по выбору, причем выбирать нужно было из шести, так что выбор довольно относительный. С другой стороны, есть американская крайность, где человек может набрать себе практически любое меню из предметов. Но это тоже неидеальная система, она больше подходит для США, где выпускники школ еще не определились с тем, чем хотят заниматься; им нужна дополнительная свобода выбора.

Мы же попытались использовать те преимущества, которые дает система «бакалавриат — магистратура». По идее, человек после четырех лет бакалавриата должен иметь возможность пойти в магистратуру на любую другую специальность. Тем более, математическое образование пригодится во многих профессиях, они могут быть связаны с IT, физикой, биологией, психологией, лингвистикой, экономикой. И хотелось бы, чтобы у студента была определенная свобода, чтобы он сам мог строить какую-то учебную траекторию и корректировать ее в процессе. Мы долго обсуждали, как все это сделать, и получилось, что все-таки некий набор курсов должны прослушать все. И пока они, в основном, упакованы в первые два года; их программа почти полностью четко прописана. А в последние два года, наоборот, большинство предметов студент может выбрать сам, и выбор у нас не из двух или трех альтернативных курсов, а из полутора сотен. 

Таким образом, студенты в пределах одного факультета смогут слушать как курсы от действующих ученых-математиков, так и от профессиональных разработчиков программного обеспечения. В частности, те абитуриенты, кто мучается выбором между поступлением на  математический или на «программистский» факультет, могут смело идти к нам — мы хорошо научим и математике, и программированию и дадим возможность углубиться в каждую из этих областей. Да и перевод с программы на программу внутри одного факультета заведомо проще, чем перевод между факультетами или между вузами.

Кто будет преподавать на новом факультете?

Часть людей пришли из лаборатории Чебышева, кто-то — из петербургского Математического института имени Стеклова, некоторые просто приехали по открытым конкурсам. Наши конкурсы пользуются большой популярностью среди преподавателей, в них участвует много людей внешних, причем не только из других регионов России, но и из других стран, география приехавших очень широка: от Норвегии до Франции, от Бразилии до Индии. Сейчас мы начинаем магистратуру с возможностью обучения на английском языке. Курсы на английском уже сейчас есть и в программе бакалавриата: все-таки это рабочий язык современной науки и индустрии, и наши выпускники должны освоить профессиональную лексику, чтобы общаться с коллегами.

Я считаю, что мобильность преподавателей очень важна. У нас в России традиционно было так, что человек окончил вуз и работает в нем всю жизнь, рано или поздно это может привести к провинциализации и вырождению. Та же проблема возникала и в некоторых ведущих местах на западе, например, мои коллеги из Кембриджа и Оксфорда раньше жаловались на недостаток мобильности и вызванные этим проблемы. В нескольких странах – Израиле, Австрии, Швеции – есть формальные или неформальные правила, которые не разрешают получить постоянную работу, если ты не отработал два года за границей для расширения опыта. Идея поддержания живой среды очень важна.

А чем будете заниматься вы? 

Можно сказать, что я эксперт-идеолог. У меня довольно большой опыт в этой области: в нескольких ведущих мировых университетах я либо работал, либо состоял в попечительских советах. Хорошие университеты работают очень по-разному, даже Caltech (где я учился и работал) и MIT (где я в попечительском совете) очень разные. Сейчас мы проводим первый набор в магистратуру, это важный шаг, который ставит перед нами новые задачи: предложить больше курсов по выбору, думать про более серьезные дипломные работы, все это мы как раз сейчас обсуждаем с коллегами. Кроме того, есть и чисто административные вещи: как передовую идеологию вписать в довольно ограниченные российские административные рамки.

В прошлом году я также вел на первом курсе практику по теории вероятности, это был очень положительный опыт – веселее, чем читать лекции: всех студентов знаешь по имени, со всеми общаешься напрямую.

Ваш факультет – лидер по числу олимпиадников. Как вам кажется, чем вы им так приглянулись?

Стараемся, чтобы у нас было интересно и полезно учиться. Мы планируем делать не очень большой набор, чтобы уделять достаточно внимания всем студентам, работать с ними лично: в этом году на «Математике» будет 55 бюджетных мест, на «Математике, алгоритмах и анализе данных» – 20, на «Современном программировании» – 25. Нам хочется, чтобы наш факультет был более элитным, потому что в принципе в мире не так много мест, где самые сильные студенты собираются вместе, думаю, не больше десяти. А ведь среда обучения тоже очень важна, она стимулирует более слабых ребят подтягиваться, а более сильных – не останавливаться на достигнутом. И хочется иметь индивидуальный подход, а это сложно, когда студентов много.

Но, конечно, наши студенты – необязательно олимпиадники, все-таки олимпиада – это спринт, а жизнь – стайерский забег. Есть много замечательных ребят, которые не могут решить три задачи за четыре часа, но за неделю справляются с намного более сложными вещами. Просто система поступления у нас в стране пока построена на олимпиадах, и сейчас мы как раз раздумываем, как это улучшить.

Как вы представляете себе своего идеального абитуриента? 

Это девушки или юноши, которые интересуются современной наукой и технологией, понимают, что математика и компьютерные науки важны, мечтают об интересном окружении и хороших заинтересованных преподавателях и хотят ближайшие четыре года прожить в Петербурге и лучше узнать этот красивый и культурно богатый город.

А кстати, где расположен факультет и общежития? 

Когда я учился, матмех Ленинградского университета уже находился в Петергофе, и это было очень неудобно: дорога из Питера занимала 50 минут на электричке, плюс метро и автобус. С другой стороны, ребята из общежития редко выбирались в Ленинград. У нас же вся учеба проходит в историческом центре города, на 14-й линии Васильевского острова, совсем недалеко от метро. А в будущем планируется переезд: пять лет назад университету передали замечательный исторический комплекс зданий, сейчас их ремонтируют, и уже через год лаборатория для аспирантов переедет в крыло дворца Меншикова – это одно из первых каменных зданий Санкт-Петербурга, оно стоит прямо на берегу Невы.

Вопрос с поселением университет решает по той же схеме, что и с поступлением, и пока все олимпиадники селились в общежитие тоже на Васильевском острове, недалеко от места обучения. У СПбГУ также есть общежития и в других районах, и очередь на места в них выстраивается по приоритетности: все олимпиадники в самом начале, они обычно могут выбирать любое, а дальше ребята распределяются в зависимости от набранных баллов. Университет постоянно пытается улучшить ситуацию с общежитиями в центре города.

Вы уже упоминали о стипендиях от компаний-спонсоров, кому их будут платить? 

Стипендии будут выплачиваться на конкурсной основе. В первом семестре их всегда получают призеры и победители ВсОШ, а иногда и других олимпиад. В дальнейшем все зависит от оценок: бывают ребята-неолимпиадники, которые хорошо учатся и награждаются стипендией. Конечно, может быть и такое, что олимпиадник нахватает двоек и перестанет ее получать.

Когда я учился в университете, у нас было много выпускников физматшкол, и они понимали, что в первом семестре могут все сдать, вообще не готовясь, потому что мы, например, несколько недель делали какие-то совершенно базовые вещи, скажем, писали уравнение окружности или скучно перемножали матрицы. Поэтому, конечно, на первых экзаменах им было очень легко, они расслаблялись, а потом вдруг во втором или третьем семестре оказывалось, что нужно учиться, и от этого шока некоторые даже вылетали. Чтобы избежать такой ситуации, мы убрали из первого семестра много материала, которые человек либо должен знать со школы, либо может изучить самостоятельно. С одной стороны, для ребят послабее это может усложнить учебу, но обычно люди подтягиваются, и мы стараемся им помочь. Тем самым мы избегаем так называемой «болезни физматшкольника».

Как раз интересно было бы узнать, как, на ваш взгляд, олимпиаднику в университете не растерять ту ловкость ума, те преимущества, которыми он обладает. Ведь действительно, когда ты впереди всех, расслабиться очень просто, а вернуть себя в рабочее состояние — нет.

К сожалению, я видел в жизни довольно много таких примеров, когда люди либо слишком расслаблялись, либо теряли мотивацию, потому что оказывалось, что им интересно соревноваться только в «забегах на короткие дистанции». И многие справедливо считают, что успехи в олимпиадах не коррелируют с успехами в работе программистом. С другой стороны, важно понимать, что те навыки и преимущества, которые есть у олимпиадников, вполне могут пригодиться в профессиональной жизни, главное — найти им применение.

Например, у нас работает Андрей Лопатин — он дважды выигрывал международную студенческую олимпиаду по программированию в команде с Виктором Петровым и Николаем Дуровым, братом Павла Дурова, а позже принимал участие в работе над «Вконтакте» и Телеграмом. И он рассказывает, что в момент активного роста соцсеть набирала пользователей быстрее, чем прибывали диски, на которых размещалась информация, и приходилось экстренно придумывать методы, как все уплотнить и при этом избежать поломок, ведь иначе люди уйдут в какую-нибудь другую соцсеть. Так что если учесть, что сегодня программисты редко работают в одиночку, не менее важно, чтобы в каждом коллективе был человек, который может что-то быстро переделать и придумать. Олимпиадникам просто нужно научиться применять свои сильные стороны.