«Большой вопрос, что считать хорошим образованием»: обладатель бронзы Международной биологической олимпиады – об учебе в МГУ, соревнованиях и палеонтологии

Чем ты сейчас занимаешься? Есть ли у тебя в этом году летняя практика или в связи с пандемией все отменилось?

Вообще практика у нас каждый год, мы на ней работаем руками, нас учат чистить белки, выделять их в разных формах. В этом году она должна была начаться сразу после сессии, но в связи со всем известными обстоятельствами не началась. Сейчас мы удаленно проходим курс по изотопам: на сайте выложены материалы, их надо самостоятельно изучать, затем проходить тесты и писать отчеты. Скорее всего, будет некоторое количество видеолекций, возможно, семинаров. Недавно пришло письмо, что вся основная практика переносится на сентябрь. Все ее очень ждут, потому что без нее сложно. Биохимик, не умеющий выделять белки, – это не биохимик.

Никита Егоркин

Как вообще у тебя прошел период удаленной учебы и экзаменов?

Если честно, довольно напряжно: университет хорошо организовывает, а когда никаких определенных сроков нет, сложно заставить себя что-то делать. Особенно если есть возможность выйти погулять: во время самоизоляции я находился за городом. Несмотря на то, что я учусь на третьем курсе, интересы у меня до сих пор как у школьника: я увлекаюсь палеонтологией и геологией и исходил тут все окрестности. Надо было лекции смотреть, а я исследовал местные пески на предмет окаменелостей каменноугольного периода. Нужно было по-другому время свое организовывать.

Ну ничего, ты справился? Сессию сдал, все хорошо?

Можно и так сказать. Есть небольшая проблема, но думаю, я ее закрою довольно быстро.

Как я поняла, и ты, и все твои коллеги по сборной на международной биологической олимпиаде в итоге пошли на биофак МГУ, верно?

Да, мы все вчетвером пошли на первый курс, но потом Егор Алимпиев поступил в Стэнфорд и теперь учит там математику. Мы с Ильей Седловым, серебряным призером, учимся на кафедре биохимии, а Таня Пашковская – на кафедре молекулярной биологии.

Как тебе кажется, в области биологического образования сейчас есть альтернативы биофаку МГУ? Были ли у тебя какие-то другие варианты во время поступления?

Если честно, не было. В МГУ есть еще факультет биоинформатики, но я подумал, что там у меня будут проблемы с математикой и программированием. Еще есть факультет биотехнологий, но на тот момент я о нем знал мало и даже не рассматривал его. Есть Тимирязевская и Скрябинская академии, но это более специфичные вузы. Наверное, хорошая школа биотехнологий есть в Томском государственном университете, потому что он, например, организует студенческую олимпиаду «Я – профессионал» по этому направлению. Да и в новостях биотехнологий вуз тоже периодически появляется: недавно, например, там научились культивировать замечательный микроорганизм Desulforudis audaxviator. Эта бактерия меня очень вдохновила тем, что она может жить в полностью изолированных условиях – без света, без воздуха, и при этом использовать для жизнедеятельности радиолиз воды урановыми рудами, это все, что ей надо. Так что полагаю, в ТГУ в сфере биотехнологий есть профессионалы и интересные задачи. Хорошие направления есть и в СПбГУ.

Но как-то так получилось, что практически все преподаватели, которые вели у нас занятия перед олимпиадой, а также большая часть организаторов Всероссийской олимпиады по биологии из МГУ, поэтому для меня выбор казался очевидным. Сейчас появилось еще биологическое направление в Высшей школе экономики, и многие прошлогодние олимпиадники пошли туда. Не знаю, как там сейчас, но уверен, что спустя какое-то время это точно будет очень хорошее направление: в Вышке сильная математика, статистика, программирование, и если они смогут как-то сочетать их с биологией, получится здорово.

На первом курсе у тебя было ощущение, что за счет олимпиад и подготовки к ним у тебя уже есть некое преимущество перед однокурсниками? Может, что-то из программы ты уже знал?

Действительно, на первом курсе было просто. На первой сессии я сдал биологические дисциплины, вообще не готовясь. Но при этом единственный из группы получил пересдачу по высшей математике: для меня вообще стало новостью, что математика может быть такой, я всегда думал, что в ней главное – считать, и это у меня как раз хорошо получалось. А когда там пошли какие-то теоремы и доказательства с очень специфичным языком, я к этому оказался не готов. Поэтому ребятам, которые участвуют в олимпиадах, хочу посоветовать внимательно относиться к учебе: действительно, сначала что-то вам может показаться слишком простым, потом обнаружится, что это не так, а догонять будет сложно.

Но вообще тут большой вопрос, что считать хорошим образованием: оценки в дипломе или все-таки интерес, с которым ты чем-то занимаешься. Например, на нашей кафедре всегда очень большой конкурс, и ребята набираются старательные и умные. Мне кажется, у нас в группе из 14 человек у половины будут красные дипломы. А мой по оценкам, наверное, будет худшим в группе, но зато я, пожалуй, больше всех участвую в соревнованиях вне вуза: в студенческих олимпиадах и чемпионатах. Я пока не решил, что же важнее и правильно ли я делаю, что забиваю на что-то, сдаю какие-то вещи не очень здорово, зато занимаюсь тем, что мне интересно. Пожалуй, задуматься над этим не помешает и участникам олимпиад. Потому что олимпиады все же дают свободу при выборе того, что учить, что читать, а в университете все по-другому. Я к олимпиадам никогда не готовился как к экзаменам: просто читал что мне интересно. Единственное, уже в 11 классе прорешивал варианты прошлых лет, хотел скорректировать скорость. Чтобы не получилось, как в десятом классе.

Расскажи про 10 класс!

На финальном этапе всероса я не успел прочитать больше трети заданий и занял 59 место. Но на самом деле, в тот момент я даже не расстроился: тогда Всероссийская олимпиада мне казалась чем-то недостижимым. Когда в 9 классе мой одноклассник поехал на всерос, для меня было шоком, что с кем-то из моего окружения такое может случиться. Поэтому когда я сам попал в финал, для меня уже не имело значения, стану я победителем или призером или нет. Олимпиада сыграла огромную роль в формировании меня как личности: я увидел десятки ребят, которые не формально делают домашку ради оценок, а действительно увлечены, с которыми можно обсудить интересующие меня вопросы. Это сильно вдохновило и придало сил, чтобы к 11 классу подготовиться на более высоком уровне.

Победители Всероссийской олимпиады по биологии в 2018 году (Никита пятый справа)

Что в университетской системе для тебя стало новым, к чему пришлось привыкать? А что, наоборот, дается легче за счет олимпиадной школы?

Новым стало то, что в какой-то момент надо заставлять себя что-то делать. Какие-то вещи мне не очень интересны, но есть экзамен и их надо выучить. Что-то мне действительно дается легче, чем остальным: с кое-какими вопросами я сталкивался еще во времена подготовки к олимпиадам, а, например, некоторые мои одногруппники о них слышат впервые.

С другой стороны, конкретно у меня страдает исполнительность. Что-то кажется простым, что-то – необязательным, в результате это тоже влияет на оценки за экзамены.

То есть, ты больше работаешь над более сложными вопросами, а все остальное оказывается обделено вниманием?

Я временами какие-то вещи даже не делаю. Например, народ пишет отчеты, по неделе над ними страдает, но при этом суть этого задания – научиться соблюдать форму. Скажем, у нас отчеты по физиологии человека и животных делаются в формате статей. А мне никогда не нравилось красиво оформлять работы, всегда казалось, что это время можно потратить на что-то более интересное. И мне было очень некомфортно, потому что задание нужно выполнить, а я его оставляю на последний момент, и надо сделать хорошо, а получается не очень, в результате и мне обидно, и преподаватель смотрит и думает: «Как же так-то». Наверное, небольшая недисциплинированность в плане исполнительности – это моя личная проблема. Но если честно, она еще со школьных времен: как-то у меня даже была тройка в четверти по биологии, несмотря на участие в олимпиадах. Я не делал домашние задания и думал: «Зачем их делать, если можно не делать и что-то почитать».

В этом плане как раз олимпиады очень хороши, потому что там основное внимание уделяется твоему ходу мысли, а не оформлению. Но, видимо, во взрослой жизни все-таки приходится соблюдать и какие-то более формальные вещи?

Конечно. Свой интерес и умение делать то, что требуется, нужно уравновесить, чтобы они существовали в мире и гармонии. У меня интерес очень превалирует над исполнительностью, а у многих ребят в моей группе наоборот: они очень ответственно подходят даже к выполнению заданий, которые идут вразрез с их интересами, и у них отличные результаты по всем предметам. Правда, для меня было удивительно, что когда во время летней практики на Белом море я закричал: «Ребята, я нашел приапулиду», на мой возглас откликнулся только мой друг Илья, тоже олимпиадник, а остальные с трудом вспомнили, кто это. Хотя у всех за зоологию беспозвоночных в зачетке стоят пятерки! Поэтому должен быть баланс: просто все сдавать на отлично и при этом ничего не запоминать тоже нездорово.

Почему ты выбрал кафедру биохимии?

У меня стоял выбор между кафедрами молекулярной биологии и биохимии. Так получается, что сюда идут очень многие олимпиадники. К тому же у нас была возможность присутствовать лично на лекциях по молекулярной биологии еще одного бывшего межнарника Дани Никитина. Возможно, это тоже пробудило во мне особый интерес к миру белков и ДНК.

А кафедру биохимии я в итоге выбрал потому, что она внезапно начала проводить практику на беломорской биологической станции. Я очень люблю природу, очень люблю Белое море, до поступления я побывал там трижды. Так что это сыграло важную роль.

А так обе кафедры хорошие, обе дают фундаментальное образование. На молекулярке, наверное, чуть больше свободного времени на какие-то личные вещи: мои друзья, которые там учатся, уже год ходят в лабораторию и начали какую-то научную работу. Нас же кафедра довольно сильно держит при себе, нас не особо куда-то отпускают, говорят: «Давайте мы сначала вас научим, руки вам поставим, а потом уже будете ходить в лаборатории».

То есть, ваша практика, в основном, приходится на последний год?

Да, полтора месяца летом и четвертый курс. Еще многое зависит от того, как ты себе составишь расписание, сможешь ли совмещать учебу и работу в лаборатории. Я после первого и второго курсов проходил стажировку в фармацевтической компании. Как мне показалось, с задачами я более-менее справляюсь. При этом, конечно, в процессе возникают вопросы. Например, надо поставить форез, а я еще точно не знаю, какие должны быть параметры, какое напряжение, какая сила тока.

Можешь объяснить, что такое форез?

Это методика, которая позволяет рассортировать фрагменты ДНК в зависимости от их массы. Фрагменты ДНК разной длины несут разное количество информации. Допустим, нам известно, что искомый фрагмент должен быть таких-то размеров, и нам надо его найти. Для этого делают форез: вся ДНК, выделенная из клеток, заливается в гель и начинает в нем двигаться под действием электрического поля. Маленькие фрагменты двигаются быстрее, большие – медленнее. Параметры электрического поля могут варьироваться, и мне пока не до конца понятно, как они подбираются, это сугубо практическая вещь. Теорию вопроса нам просто замечательно объяснили, а руками мы должны были работать сейчас, но пока не можем.

А чем ты в целом занимался во время практики в фармкомпании?

В первый год работал с бактериями, продуцентами белка CRM197, который может использоваться для производства вакцин. Мне нужно было выделять этот белок и очищать его. В этом году задача была примерно такая же, только белок другой – протеаза. Это полностью биохимическая работа, как мне кажется, она была для меня очень полезна. Например, у нас в университете был практикум по хроматографии, и кто-то впервые все эти процессы увидел только там, а я уже с этим успел поработать.

Никита на стажировке

Ты по-прежнему много участвуешь в олимпиадах. Расскажи, в чем специфика студенческих соревнований, чем они отличаются от школьных, а в чем похожи?

Я дважды был на Международной студенческой универсиаде и на олимпиаде «Я – профессионал», а также участвовал в кейс-чемпионатах. Я бы сказал, что «Я – профессионал» наиболее напоминает Всероссийскую олимпиаду школьников. Разница лишь в том, что тут немножко другие условия, немножко другие люди участвуют – более мотивированные, чем в школе. Эта олимпиада влияет на поступление в магистратуру, и для многих ребят это хороший шанс попасть на биофак МГУ.

Универсиада же скорее похожа на «Ломоносов» по биологии: в теоретическом туре там тоже задания предполагают развернутый ответ и есть над чем поразмышлять. Она включает в себя и проектный тур, когда дается некая проблема, нужно придумать ее решение и изложить его перед жюри. Это скорее особенность универсиады, на школьных олимпиадах я с проектами не сталкивался.

Какие у тебя были самые значительные олимпиадные достижения в университете?

В этом году на олимпиаде «Я – профессионал» я стал победителем по двум направлениям: биологии и биотехнологии, и получил бронзовую медаль за биоинженерию, биобезопасность и биоинформатику. А наиболее интересным достижением прошлого года, наверное, было мое участие в кейс-чемпионатах: мы с командой победили в соревновании, которое проводит крупная фармацевтическая компания. Там есть два направления: бизнес-секция и социальная. Мы участвовали в последней. Нам нужно было придумать стратегию продвижения определенного препарата в России с учетом медицинского законодательства и социально-экономических сложностей, которые могут возникнуть. Например, я в своей части работы уделил внимание тому, что у нас в последнее время достаточно сильно проявляется движение антипрививочников, значит, могут быть проблемы с осведомленностью о принципах действия многих препаратов и такие фразы, как «генно-вирусная терапия», способны отпугнуть потребителей.

Мне кажется, это совершенно замечательные мероприятия, они развивают сразу комплекс навыков. Все-таки олимпиады – это чаще всего проверка знаний, а кейс-чемпионаты – это практика, тут можно посмотреть, как выглядит реальная работа, которой занимаются специалисты.

Тем более, наверняка в будущем кто-то пойдет работать в фармацевтические компании.

Да, и кроме того, благодаря кейс-чемпионатам можно даже устроиться на стажировку. Мой друг и товарищ по команде Андрей так и поступил, и даже сейчас параллельно с университетом умудряется работать медицинским советником в фармацевтической компании. Он как раз занимается продвижением препаратов. Так что это интересно и с точки зрения будущего трудоустройства.

Давай поговорим о том, чем ты занимаешься в свободное от учебы время. Ты уже упомянул о своем увлечении палеонтологией. Для тебя это скорее хобби или ты думаешь о том, чтобы как-то вписать это занятие в свою профессиональную жизнь?

Это очень сложный вопрос. Сейчас трудно предположить, как это встроить в мою профессиональную область. Пока что это мое хобби, я просто в свободное время езжу что-то покопать. В прошлом году, например, мне удалось совместить нашу университетскую практику в Пущино с выездами на раскопки. Под Серпуховом есть уникальный карьер, и мы с одногруппниками, которых я тоже немного увлек этим занятием, ездили туда и нашли довольно интересные вещи. Например, окаменевшую челюсть древней рыбы, предположительно кистеперой. Мне показалось, что это удачная находка, и возможно, даже стоит отвезти ее специалистам.

Пока находок, которые могут иметь значимость для науки, у меня было всего три, включая эту челюсть. Еще как-то на газоне в Москве я нашел фрагмент плавника ихтиозавра.

Прямо на газоне? Такое возможно?!

Да! В Москве временами вместо чернозема на газоны вываливают юрские глины из отвалов Метростроя. У меня много находок с газонов. С одной стороны, это здорово, потому что землю рассыпают по большой площади, она не лежит кучей, ее размывает дождь, и находки могут быть прямо на поверхности, просто ходишь и собираешь их. С другой стороны, плохо, что в таких случаях нет никакой привязки, нельзя с уверенностью сказать, что это за геологическая эпоха, какой слой, то есть, находка получается обезличенная и ценность ее невелика.

Находки Никиты: фрагменты челюстей кистеперой рыбы и древней акулы

С двумя находками разобрались, а третья?

В Филевском парке я нашел брахиоподу с почти полностью сохранившимся ручным аппаратом. Брахиоподы внешне очень похожи на двустворчатых моллюсков, но систематически это совершенно другая группа беспозвоночных. И у них есть структура под названием «ручной аппарат» – это по сути внутренний скелет, который позволяет им поддерживать свои мягкие ткани, на которых находится система фильтрации воды. Этот ручной аппарат состоит из очень-очень тонких скелетных структур, которые редко сохраняются. Поэтому мне кажется, что мой экземпляр было бы интересно исследовать.

Ты говорил, что во время пандемии тоже осматривал окрестности. Что-то интересное нашлось?

Во время карантина я скорее занимался не палеонтологией, а геологией: смотрел, как располагаются ледниковые породы. У нас тут довольно холмистая местность, рядом река, соответственно, в некоторых местах есть породы, принесенные ледником 10 000 лет назад. А еще меня очень вдохновила новость о том, что в Московской области есть самородное золото, хотелось посмотреть, где оно залегает, с какими породами. И действительно, я для себя подтвердил, что оно есть, увидел его. Это малюсенькие песчинки, их можно рассмотреть только под микроскопом, а на фотографиях они выглядят просто удивительно.

Подмосковное золото под микроскопом

В завершении хотелось тебя спросить о планах на будущее. Ты уже знаешь, чем хочешь заниматься?

Я понимаю, чего хочу от жизни, но планы на долгие промежутки времени строить боюсь, все так непредсказуемо, этот год – еще одно подтверждение этому. Скорее всего, я буду ориентироваться по ситуации, но есть направления, которые меня интересуют сильнее всего. Большое впечатление на меня произвела книга Евгения Кунина «Логика случая», я бы ее любому биологу посоветовал прочитать. Это действительно новый взгляд на биологическую науку, на то, как развивалась жизнь и как мы можем о ней мыслить. Благодаря этой книге я понял, что хотел бы в какой-то момент заняться эволюционной биологией, причем именно на белковом уровне. Например, сейчас меня очень интересует, откуда берутся ферменты, как они вообще появились как функциональные единицы жизни. Я буду рад, если представится возможность поработать над такими фундаментальными вопросами.

А если говорить про нечто более прикладное, то меня интересуют всякие вещи, связанные с выделением металлов. Например, мне очень понравились работы по биологическому выщелачиванию металлов из руд при использовании различных микроорганизмов. Они окисляют сульфидные руды, в результате можно получить интересующие металлы – никель, кобальт, медь, золото – без каких-то жестких антропогенных воздействий и без существенного загрязнения атмосферы серными соединениями. Подобные технологии применяются, например, в Австралии, было бы интересно узнать, используют ли их крупные российские предприятия, скажем, «Норникель». Если бы мы внедрили такие биотехнологические приемы в тяжелую металлургию, то процесс стал бы гораздо дешевле, потому что отпала бы надобность в дорогостоящем оборудовании и печах для обжига, все происходило бы почти пассивно. Бактерии все сделают за человека, нужно только подавать воду и воздух.

Хотелось бы, чтобы лет через 15 я как раз и занимался разработкой технологий, которые могут изменить мир. Хотя бы локально.